Материальные предметы бренны. А хорошую историю всегда носишь с собой. При случае можно подарить – что женщинам, что мужчинам, что детям. Я собираю истории с детства, то сознательно, то сами попадаются. Коллекция, надо сказать, нешуточная. Про любовь и про работу, про верность и предательство, про праздники и то, как выжить, когда выжить нельзя, про дороги, конечно, и встреченное на них. Еще история – это инструмент, как и сказки с притчами. То, что прямо не говорится, а косвенно легко декорировать. Скоро доделаю классификацию и издам несколько книжек. Без разрешения автора обещаю не печатать. А тем, чьи напечатаю, пришлю книжки с их историями и автографами.
Заранее смущенное спасибо!
Спасатель
Больше всего в жизни Леониду Костылеву хотелось научиться летать. Ему было пять лет, когда он увидел на обложке «Иностранной литературы» рисунок: стоящее в зените тропическое солнце, синее-синее море, застывшее в безветрии, и берег, на котором у самой кромки воды – на ровном мокром песке – прутиком был нарисован летящий человек. Он парил, разведя руки, словно крылья, в стороны, и для лучшего обзора приподняв голову. Мелкие штрихи, которыми художник передает движение, подчеркивали скорость, с которой он летел, направляясь к своей цели.
С годами детали рисунка стерлись у Леонида из памяти, осталось лишь очарование тайной покорения пятого океана человеком и желание эту тайну раскрыть.
У маленького Лёни был дед, Афанасий Николаевич, мужчина любознательный и работящий. По выходным Афанасий Николаевич делал кормушки для птиц, конструировал гидравлические механизмы для автоматического подъема окон в теплице и бесплатно ремонтировал старые телевизоры.
В детстве Лёня часто гостил у деда. Он забирался в кресло и наблюдал, как дед тычет нагретым паяльником в ванночку с канифолью, и сизый дымок тонкой струйкой поднимается к потолку. После работы дед снимал очки и вытирал слезящиеся глаза рукою. Открывал форточку проветрить комнату, и они уходили с Лёней гулять.
- Дед, а люди умеют летать? – однажды спросил Лёня, когда они с Афанасием Николаевичем устроились на лавке полакомиться мороженым.
Весь небольшой жизненный опыт говорил Лёне, что люди не летают, но, может быть, он ошибается, и тогда дед развеет его заблуждения. Возможно, что люди летают только в определенных обстоятельствах, например, когда напуганы. Или есть специальные училища для обучения полёту, в которые зачисляют всего пять человек в год, да и то после жесткого отбора. Или некоторые люди просто от рождения умеют это делать, но тщательно скрывают свой дар от окружающих.
Афанасий Николаевич был человеком обстоятельным, поэтому постарался максимально полно охватить всю известную ему информацию о полётах.
- И да, и нет, Лёня, - он промокнул губы платком и засунул его обратно в карман, - человек может летать на самолётах, вертолётах, дельтапланах, парапланах, подниматься на воздушных шарах, наполненных горячим воздухом либо газом, плотность которого меньше плотности воздуха, – гелием или водородом, отправляться на ракетах в космос. Но летать сам по себе, то есть подниматься в воздух без помощи технических устройств – это называется «левитировать» – он не умеет. В стародавние времена многие изобретатели пытались смастерить и приладить к телу крылья, чтобы научиться летать подобно птицам, но все их попытки были безуспешны.
- Значит, не умеют, - с сожалением вздохнул Лёня и принялся за мороженое.
Он поверил деду, но его желание научиться летать не только не остыло, но разгорелось еще сильнее.
В школе он записался в кружок дельтапланеризма. Разбежавшись, он взмывал над холмами и парил высоко-высоко в голубом летнем небе, рядом с ним кружили птицы, радостно кувыркаясь в холодной солнечной пустоте. Ветер свистел в ушах, а он искал восходящие потоки: ему хотелось подняться выше, еще выше, чтобы, достигнув пика, начать головокружительный спуск, а перед самой землей опять взмыть в бездонное небо.
В воздухе он забывал обо всем. Он чувствовал себя свободным и по-особому опустошенным, каждое мгновение вбирающим в себя, словно губка, непередаваемое настроение полета. Земной мир, в котором он жил, был всего лишь стартовой площадкой для встречи с чудом, которое ждало его в воздухе. Поскольку только в полете его жизнь обретала смысл. Только в полете он чувствовал себя целостным.
И он хотел находиться в воздухе вечно.
Вскоре его исключили из секции. Инструкторы сначала в шутку грозились подстрелить его, как утку, если он еще раз пробудет в воздухе больше часа. Ведь он не один, другим тоже хочется полетать, а дельтапланов всего три.
В конце концов, его просто перестали брать с собой.
Это был удар, от которого он долго не мог оправиться.
После окончания школы он поступил в авиастроительный институт. На третьем курсе он понял, что с помощью вычислений сможет рассчитать, сконструировать и построить самолет, но ни на сантиметр не приблизится к своей цели научиться летать. Он перевелся на экономический факультет и по окончании института занялся торговлей китайским ширпотребом, за которым по нескольку раз в год летал в Пекин. Он справедливо рассудил, что добиться поставленной цели легче, если располагаешь средствами.
Все свободное время Леонид посвящал сбору информации. Обо всем, что могло помочь в осуществлении его мечты. Он безвылазно сидел в библиотеке, забывая о еде и сне. Сердобольные женщины-библиотекари принимали его за молодого ученого и, жалея, подкармливали бутербродами с горячим чаем.
Костылев изучил всю древнюю ближневосточную мысль, касающуюся левитации. Потом пришел черед египтян, за ними критян, греков… Закончив с европейцами, он принялся за индусов, затем китайцев. После них он изучил все, что об этом знали центральноамериканские индейцы. Ему стало не хватать времени, и он за большие деньги купил себе компьютер. Скорость интернета через модем была невысока, но все же отыскать нужную информацию было значительно проще. А еще ее можно было распечатать.
Его поиски не увенчались успехом. Он нашел кое-какую информацию, но это были лишь отрывки без начала и конца, и восстановить их полностью, а затем и применить на практике не представлялось возможным.
Тем временем бизнес Костылева процветал. Более половины магазинов города торговали его товаром. Он построил огромный бизнес-центр и сдал в аренду все помещения. Неподалеку от города он выкопал несколько котлованов, наполнил их водой и запустил туда мальков рыбы редких пород. На следующий год он облагородил местность возле прудов и стал заниматься платной рыбалкой.
В очередной раз возвращаясь на самолете из Китая, он разговорился с соседкой, его коллегой по бизнесу.
Оказалось, что соседку со звучным именем Инга интересуют не только торговля и тряпки, но и левитация и все с ней связанное.
В девяностых годах прошлого века масса эзотерической, околонаучной и мистической литературы, сдерживаемая до поры до времени советской цензурой, хлынула в ставшую в один момент беззащитной перед экспансией оккультизма страну. Сразу появились специалисты-астрологи, с легкостью объясняющие, почему вы вчера сломали ногу или почему от вас ушел любимый человек. Расплодились, словно кролики, салоны предсказателей будущего по картам Таро. Оракулы, авгуры, пифии, потомственные маги и колдуньи заполонили страну. Первый удар армии артистов разговорно-разводного жанра пришелся по женщинам, ибо они легче мужчин поддаются внушению. В числе этих несчастных оказалась Инга, новая знакомая Костылева. Лабильная женская психика, вкусив яд всезнания, уже не могла обойтись без его приторной сладости и частенько возвращалась к его источнику за новой порцией становившегося известным под нажимом астролога будущего. Смуглый чернобородый семит с недобрым взглядом широко посаженных карих глаз за жалкие двести долларов цедил ей сквозь зубы истину, предостерегая ее от опрометчивых решений в личной жизни либо рекомендуя действия, которые поднимут ее бизнес на небывалую высоту. Но Инге этого было мало. От астрологии она перешла к И-дзин, затем к гаданию по кофейной гуще, хотя терпеть не могла этот бодрящий напиток. Потом у нее появились новые знакомые, которые дали почитать «Розу мира» Андреева, вслед за ней труды Блаватской, Рериха… В конце концов, уже потихоньку теряя шарики, она нашла прибежище в книгах Мориса Планктона, великого сказочника для взрослых, непостижимым образом совместившего НЛП, психологию и языческие верования типа Вуду. Ее коньком стала практика, начинающаяся с приставки теле-: телепатия, телекинез, телепортация. Поэтому Костылев, интересующийся левитацией, пришелся ей по душе, ибо она увидела в нем соратника по борьбе с этим враждебным миром, упорно хранящим свои тайны даже от посвященных.
Инга жила в соседнем городке километрах в шестидесяти от Аверска – родного города Костылева. Как известно, взаимные интересы сближают. Сначала Костылев ездил к ней раз в месяц. Потом раз в неделю. Вскоре он перевез Ингу к себе.
Инга познакомила его с Жюлем, человеком, нашедшим истину. Бритый до синевы череп, пиратские усы, четки из миниатюрных человеческих глаз, унизанные перстнями пальцы – Жюль обладал весьма колоритной внешностью. У Жюля были ответы на любые вопросы. Когда Леонид спросил у него о левитации, Жюль, закрыв глаза, – бОльшую часть времени у Жюля глаза были закрыты, ибо, по его словам, он видел третьим оком, – протянул руку к стопке книг, лежащих возле него, и вытащил брошюру a-quatro в темном матерчатом переплете. Поднеся ее к уху, сдвинул брови и быстро пролистал брошюру, вслушиваясь в шелест страниц.
- Эта старая книга поможет тебе, - величественно сказал Жюль и протянул брошюру Костылеву.
Костылев спросил, сколько он должен за книгу. Жюль начал часто и громко дышать. Тогда Инга схватила Костылева за руку и вытащила из помещения прочь, объяснив, что Костылев чуть не обидел Жюля своим предложением.
- Жюль нашел истину, - сказала она с благоговением, - ему деньги больше не нужны.
Костылев прочитал брошюру взахлеб. Несмотря на потертую обложку, страницы книги были свежими, будто сейчас из печати, и казалось, что жирные пятна, отпечатки пальцев и прочая грязь сработаны нарочно, для того, чтобы состарить книгу, придать ее якобы солидному возрасту аутентичность.
Практика, о которой шла речь в книге, называвшейся «Достигнутый горизонт», была сложна в исполнении и местами непонятна. Разрыв временного потока, точка отсчета гравитации, отрыв массы от тела и прочие термины требовали разъяснения.
За разъяснениями Костылев обратился к Жюлю. Вечером он приехал к Жюлю домой. Тот курил наргиле, распространяя вокруг себя сладковатый запах легких наркотиков.
- Разрыв временного потока – это состояние осознания, при котором возможно одновременное наблюдение не только настоящего, но и прошлого, и будущего, - объяснил он Костылеву, прикрыв набрякшими веками глаза. – Его еще по-другому называют «поперечным всплытием». Достигается оно путем усиления контроля над жизненными событиями при помощи активизации точки Ю, она же точка отсчета.
- Точка отсчета гравитации? – спросил Костылев.
- Не только, - ответил Жюль, отняв мундштук от губ, - еще она точка отсчета воды, внутренней чистоты, вероятности и возврата. Ее так и называют – точка четырех В.
- А точка отсчета гравитации?
- Она в тебе. Находится на пятьдесят миллиметров ниже центра тяжести тела. После того, как ты ее пробудишь, будет ощущаться как ноющая боль в районе промежности.
- Как ее пробудить?
- Существуют два способа. Первый, сравнительно простой, заключается в медитации над пропастью. Между двумя вершинами натягиваются пеньковые канаты, на которых ты сооружаешь себе деревянное сиденье. И по часу в день на рассвете или закате - как тебе больше нравится - ты медитируешь на точку отсчета. После ее пробуждения – ты сразу это почувствуешь – прыгаешь в пропасть. Для закрепления ее нового положения. Второй способ сложнее, но быстрее. После месячной подготовки и исполнения определенного ритуала учитель бросает ученика в пропасть. Точка отсчета пробуждается в падении.
- А если не пробудится?
- Ты погибнешь. Но если пробудится, оковы гравитации более не будут властны над тобой.
- Чем отличаются между собой первый и второй способы?
- Временем. Первый способ хорош, но ты можешь медитировать всю жизнь и так и не пробудить точку отсчета.
- В чем заключается подготовка во втором способе?
- Ты останавливаешь время, становясь поперек его течения и выныривая на скалы Безвременья, потом ты становишься пустым изнутри, а потом делаешься пустым снаружи. То есть ты избавляешься сначала от мыслей, отношений и прочего хлама, а потом от всего, чем владеешь.
- Я буду должен отдать все, чем владею?
- Разумеется. Ты должен быть свободен от привязанностей. Иначе ничего не получится. Это как пытаться взлететь, взвалив на плечи железнодорожный состав. Ты должен быть свободен от ВСЕГО, что составляет твою жизнь. От всего. Исключений здесь нет.
Жюль насыпал из кисета в чашечку наргиле новую порцию и щелкнул зажигалкой.
- Что такое «отрыв массы от тела»?
- Промежуточное состояние осознания, характеризующееся легкостью совершения поступков, а также проявлением способности тела зависать в воздухе. Легкость совершения поступков непостижимым образом воздействует на твое тело, и оно становится способно зависать в воздухе. По-другому объяснить не могу.
- Что такое «цветной настрой»?
- Ты знаешь, что такое солнечный спектр? Это семь цветов радуги, которые вместе дают белый свет. Так и цветной настрой. Ты складываешь все известные тебе эмоции, и у тебя получается цветной настрой. По сути, это отрешенность.
Костылев еще долго расспрашивал Жюля. До тех пор, пока не позвонила Инга и не позвала его на ужин.
Через месяц Костылев готовился к пробуждению точки отсчета гравитации. Жюль любезно согласился побыть в роли его учителя. Также он обещал позаботиться об имуществе Костылева, которое тот переоформил на Жюля.
Костылев долго уговаривал Жюля стать новым владельцем его имущества. Жюль артачился, советовал Костылеву отдать всё Инге, но Костылев был непреклонен. В конце концов, они все-таки договорились. Бизнес и движимое имущество отходит Жюлю, а недвижимость и прочее Инге.
Подписав все необходимые документы, Костылев почувствовал, будто у него выросли крылья.
- Ты стал свободным и пустым, - прокомментировал его состояние Жюль и против обыкновения заглянул ему с интересом в глаза.
Костылеву показалось, что во взгляде Жюля притаилась насмешка, но он быстро отогнал от себя эту мысль.
Вечером Костылев, Жюль, Инга и ее брат стояли на плоской крыше двадцатидвухэтажного здания. Ритуал был совершен раньше, теперь они ждали, когда подействуют псилоцибиновые грибки, которыми Жюль накормил Костылева в конце ритуала, заставив запить их коньяком.
Костылев заблаговременно написал записку, в которой сообщал , что добровольно сводит счеты с жизнью. В случае неудачной активации записку следовало оставить на видном месте, чтобы снять подозрения с Жюля и Инги.
Костылева начало тошнить. Он сказал об этом Жюлю.
- Пора, - прошептал Жюль и почему-то вздрогнул.
Они подошли к низкому, выложенному в полтора кирпича ограждению. Жюль и брат Инги встали на него. Костылев лег между ними; Жюль и брат Инги подняли его за руки за ноги и, раскачав, бросили вниз.
Костылев падал, ускоряясь каждую секунду на девять целых восемьдесят одну сотую метра в секунду. Стремительно приближался асфальт, и вдруг Костылеву стало безразлично, разобьется он в лепешку или воспарит в небеса.
Жюль спрыгнул с ограждения и подошел к Инге. Поцеловал ее в губы.
- Неплохо, - он закурил сигарету, - за три месяца двести сорок миллионов. У тебя просто нюх на подобных идиотов. Помнишь предыдущего клиента, того, что язык зверей и птиц хотел понимать? Его еще медведь в зоопарке задрал.
- Довольно, милый, вспоминать работу, - проворковала Инга. – Нам теперь денег на всю оставшуюся жизнь хватит.
Они обнялись.
Брат Инги курил и прихлебывал коньяк из бутылки. Выбросив окурок прочь, сказал:
- Все, уходим. Надо на тело взглянуть, вдруг он живой остался.
- Как же, живой, - хмыкнул Жюль. – Здесь добрых шестьдесят метров. Никто не выживет, будь он даже Дэвидом Копперфильдом.
И тут брат Инги посерел и выронил бутылку. Она стукнулась о бетон и разбилась. Жюль и Инга обернулись на звук и окаменели: перед ними в воздухе висел живой Костылев.
- Ты жив… - прошептал Жюль. – Как же это возможно?..
- Надо верить, - ответил Костылев. – Вот и все. Кстати, алгоритм, который ты написал в «старой» книге, совершенно правильный. Я только в одном месте его подправил.
- Ты не сможешь забрать у нас свое имущество! - с напором заговорила пришедшая в себя Инга. – Все оформлено по закону!
- А я и не собираюсь у вас ничего забирать, - усмехнулся Костылев. – Я хотел добиться своей цели, и я ее добился. И заплатил требуемую цену. Так что все по-честному. У меня нет к вам никаких претензий. Тем более что теперь я смогу зарабатывать столько денег, сколько мне понадобится. Единственный в мире человек, который умеет летать! – и он рассмеялся.
- Прощайте! – крикнул он и взмыл ввысь, оставив на крыше ошеломленную неожиданным поворотом троицу.
Сегодня Костылев самый востребованный спасатель у нас в стране. Он не только спасает людей из объятых огнем зданий, но и тушит лесные пожары, разбрызгивая с высоты воду на горящие леса. Он прошел испытания и аттестован как подъемный механизм грузоподъемностью десять тонн. Весной он дежурит на берегах водоёмов, возвращая в лоно цивилизации рыбаков-фанатиков на дрейфующих в море льдинах. Он переносит через бездорожье отрезанным от мира людям продукты и топливо. Он помогает всем, кому может помочь.
«Достигнутый горизонт» Костылев сжег. От греха подальше, объяснил он.
Когда у него спрашивают, как ему удалось научиться летать, он только хмыкает и говорит:
- Это секрет.
И тогда в глазах присутствующих начинает рябить, и им кажется, что они падают, а навстречу с огромной скоростью несется черный асфальт.